Тонкий соблазн Антихриста

ТОНКИЙ СОБЛАЗН АНТИХРИСТА

(Против тех, кто ставит Антихриста на место Предтечи)

Солнце померкнет, луна потускнеет,

Звезды с небес упадут,

Молвят все книжники и фарисеи:

– Там Он, конечно, и тут!

Нас ведь уже одарила комета

Счетом надежных примет,

Кто же теперь ошибется с ответом

И с калькуляцией смет.

                                                        

     Трое всадников ворвутся из Апокалипсиса в нашу повседневную жизнь, а четвёртый всадник – Смерть. Писание свидетельствует, что это будет неожиданно, но как может быть неожиданным это? Разве что в неузнанном облике трёх персонифицированных Бедствий, разящих гвардейцев властолюбивого кардинала, а четвертый из них – самый красивый и самый весёлый, но всё же убийственный и чёрный.

     Широкое распространение плутовского романа А. Дюма – что это: симптом развращенности нашей эпохи или свидетельство прорывающейся в реальность Правды?

     Соблазн Антихриста

    Почему так притягателен для нашей постхристианской культуры образ Антихриста? Надежду на будущее он с собой несёт или самое мрачное разочарование? Почему боязнь Антихриста со стороны наших новоявленных манихеев нам представляется противоречивой или лицемерной?

      Но не только наших. Каждый, кто длительное время общался с представителями пришедших с Запада организаций, занимающихся распространением и пропагандой Библии (в той или иной интерпретации), знает, какое большое значение имеет в их проповеди будущее пришествие (якобы) Антихриста. Для них предметом догматического сознания является убежденность в том, что Антихрист – личность, личность, исполненная всяческого беззакония, стоящая на том берегу.

     Вглядываясь в этот причудливый образ, практически созданный современной редакцией манихейства и поддержанный воображением новых библейских проповедников, мы пришли к следующему выводу: в их интерпретации ожидаемого будущего Антихрист занимает такое же место, которое у современников Иисуса Христа занимал место Илия в интерпретации предсказанного пророками будущего: «Вот, Я пошлю к вам Илию пророка пред наступлением дня Господня, великого и страшного». (Мал. 4, 5.) Поэтому, когда ученики Христа получили на горе Фавор свидетельство, что Иисус Христос есть Сын Божий, они спросили у Него: «…как же книжники говорят, что Илии надлежит придти прежде?

      Иисус сказал им в ответ: правда, Илия должен придти прежде и устроить всё; но говорю вам, что Илия уже пришёл, и не узнали его, а поступили с ним, как хотели; так и Сын Человеческий пострадает от них. Тогда ученики поняли, что Он говорил им об Иоанне Крестителе». (Матф. 17, 10 – 13.)

        Ранее Иисус свидетельствует так о неузнанном Илии:

    «Истинно говорю вам: из рождённых жёнами не восставал больший Иоанна Крестителя; но меньший в Царстве Небесном больше его. От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берётся, и употребляющие усилие восхищают его; ибо все пророки и закон прорекли до Иоанна. И если хотите принять, он есть Илия, которому должно придти. Кто имеет уши слышать, да слышит!» (Матф. 11, 11 – 15.)

  Иоанн Креститель был грозный пророк, характером, действительно, напоминающий Илию. Он был грозою для грешников и обличителем для тогдашних лицемеров: «Увидев же Иоанн многих фарисеев и саддукеев, идущих к нему креститься, сказал им: порождения ехиднины! Кто внушил вам бежать от будущего гнева? Сотворите же достойный плод покаяния, И не думайте говорить в себе: «отец у нас Авраам»; ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму». (Матф. 3, 7 – 9.)

    Полагают, что призвание Иоанна заключалась в том, чтобы засвидетельствовать личность Иисуса, открыть миру Христа. Так оно и есть, и всё же надо помнить, что Христос не принимает свидетельств ни от бесов, ни от просто людей. Чтобы свидетельство было полноценным и достойным Мессии, достоинство пророка должно состоять в чем-то еще кроме самого этого свидетельства.

    На наш взгляд, Иоанн Креститель был назван Христом пророком и больше, чем пророком, не только потому, что Предтеча узнал Христа. В противном случае получилась бы сомнительная тавтология: Иоанн свидетельствует о Христе, а Христос об Иоанне. И тогда Христос не сказал бы такие слова: «Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете?» (Иоанн. 5, 44) Все пророки до Иоанна предсказывали события и венцом их предсказаний была весть о Царстве Божьей и Христе. Но у Иоанна была особая миссия: он не только предсказывал, но и реализовывал в формате Общего Дела проект Царствия Божьего.

     Смотрите ФИЛОСОФИЯ ОБЩЕГО ДЕЛА.

   Идея заключалась в том, что, подобно тому, как древние израильтяне преодолели египетское рабство, долго скитались по пустыне вокруг горы Сеир, перед самым вторжением в Палестину были обрезаны и, наконец, перешли Иордан, - так и его современники должны были преодолеть связь с миром, покаяться и, окунувшись в водах Иордана, оказаться в Царствии.

     Это была настоящая революция. Выходило, что Пятикнижие (Тора) было не только историей избранного народа, но и кодом общего дела для всего человечества. Ведь, если Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму, то тем более из окружающих Израиль народов. Египет, пустыня, река Иордан, Земля Обетованная – всё это теперь было не идолами, но символическими письменами, обращенными к душе человека. Теперь не тело и не плотяная наследственность были переносчиком обетования, а дух человека, свободный от плотского бытия.

      Снова обратимся к образу Антихриста, изрядно конкретизированного воображением современных манихеев.

    Отметим сразу: мы пишем это имя с большой буквы, как и полагается писать имена. Взять хотя бы имя «Иуда Искариот», - этот человек уже совершил преступление, и тем не менее, его имя пишется с большой буквы, тогда как – кто его знает? – быть может, Антихрист еще ребенок и ничего плохого не успел совершить. По верованиям современных манихеев он будет свободным человеком во время рокового выбора (без свободы вменять вину человеку нельзя), стало быть, какое-то время Антихрист будет свободным и от греха отступничества.

    Но вот роковой выбор между добром и злом Антихристом совершен, и мы видим грозное существо, бичующее грешников и жестоко властвующее над израильтянами по плоти (в то время как последние по их эсхатологии властвуют над всем остальным миром). Время его царствования наступает по баптистскому календарю после вознесения «истинной церкви» на небо, об этом мифическом образе можно сказать то же, что некогда было сказано об Иоанне: «меньший в Царствие Божием больше его» (Лук. 7, 28.).

    Но даже если не будет никакого вознесения от плененной Антихристом Земли, может ли образ Антихриста не внушать надежду истинному протестанту, истинному католику, истинному православному?

      На этот вопрос очень трудно ответить…

     С одной стороны, событие пришествия Антихриста есть верное свидетельство второго на этот раз победоносного пришествия Христа с Неба, который сокрушит Антихриста и утвердит Царство Небесное на земле. Поэтому образ Антихриста, как не малюют черным цветом, должен быть исполнен необыкновенного света: ведь Христос придёт при его жизни. В какое время правления Антихриста придёт Христос, проповедники вполне аргументированно отказываются дать ответ, справедливо ссылаясь на слова из Евангелия: «не ваше дело знать времена и сроки, которые Отец положил в Своей власти…» (Деян. 1 – 7.) Поэтому возникает соблазн сказать: все пророки и пророчества - до Антихриста, а как он придет, то уже нет смысла дальше гадать.

      Но то же самое было сказано некогда и об Иоанне Крестителе!

      «…все пророки и закон прорекли до Иоанна… От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берётся, и употребляющие усилие восхищают его». (Матф. 11)

        Это значит, что с приходом Иоанна Крестителя и его Общего Дела уже не действует фатум пророчества. Каждый человек волен покинуть египетское рабство обрезать крайнюю плоть своих грехов и в контексте Общего Дела перейти реку Иордан, чтобы обитать в Царствии. Но, если на место Предтечи ставить Антихриста, сила человека превращается в бессилие, смысл имеет только индивидуальное усилие отдельного человека, история человечества заканчивается тупиком. И тогда как быть с совершенным и НЕСЛИЯННЫМ с Божеством человечеством во Христе? Верующим придется покориться Антихристу и сему глупому фатуму.

     Теперь спрашиваем: «Как можно подлинному христианину знать, что во время жизни Антихриста грядёт Царствие Божие, и не радоваться признакам приближения Антихриста?» Он несёт с собой великую скорбь? Может ли она быть великой, если мы будем знать, что её приближение есть приближение времени всеобщего покаяния и времени второго пришествия Христа? Да, при такой интерпретации конца времен будут временные боль и страдания, в том числе и наших близких, но ведь теперь, когда весь мир переполнен ложью, унынием и отчаянием, пытка жизни несравненно мучительнее. Тогда будет хотя бы это ВОТ-ВОТ, которое теперь отсутствует.

      Следовательно, образ Антихриста в той интерпретации, которая слышится во многих современных проповедях и, увы, среди православной паствы, страшен для грешников и пробуждает надежду в праведниках, так как являет собой (как будто бы) последнюю веху на пути к Царствию Божьему – как и образ Иоанна Предтечи.

    Нам укажут довольно существенное расхождение между образом Антихриста и новым Илией, обнаруживающееся в том, что Антихрист враждебен Христу, а Иоанн Креститель приветствует Его. Ещё бы! Тем не менее, в контексте мифологии об Антихристе его вражда не будет проявляться в форме отталкивания. Напротив, Антихрист по их преданию выдаст себя за Христа и заставит Ему поклоняться в его, Антихриста, образе. Он станет гнусно профанировать образ Христа. Но и здесь возникает подозрительная рифма. Ведь, в определённом смысле и Иоанн был антиподом Христа, недаром он сказал, услышав о начале славы Христа: «Ему должно расти, а мне умаляться». (Иоан. 3, 30.) В христианском календаре день рождения Христа (7.01. по новому стилю) по солнцу ПРОТИВОПОЛОЖЕН Дню рождения Иоанна Крестителя (7.07. по новому стилю).

   Нескладнее всего в этой версии тот фрагмент, в котором он, Антихрист, оказывается подтверждающим истину Писания: не может быть, чтобы он был столь глуп, чтобы не знать «пророчество» о нём; и вот: Антихрист садится в храме Божьем, своим мягким местом свидетельствуя о скором исполнении этих пророчеств с очень мрачным концом для него.

     Данная ситуация парадоксальна, можно было бы даже сказать, скандальна: последним, доступным человекам свидетельством о приближении Царства Божьего оказывается свидетельство беса и его заднего места. (Потому так и обворожителен саркастический булгаковский Воланд с его пятым доказательством бытия Божьего.) При этом ссылаются на Писание, но Священное Писание не может себе противоречить, а в нём сказано, что свидетельство беса, пусть даже оно в явленности беса - не может быть свидетельством о Боге. Одна только эта рефлексия должна была бы подсказать современным проповедникам, что что-то не так в их эсхатологии.

Сложившаяся ситуация создаёт огромные трудности для православного богословия. Так, например, в недавней дискуссии в Internet диакону о. А. Кураеву был задан вопрос одним из участников его форума, Е. Гапоновым:

«Отец Андрей, по Вашему возможно ли, что антихрист, зная об Откровениях Богослова Иоанна, придя в мир, изменит тактику и будет действовать иначе (если его конечная цель позволяет иные способы), тем самым убив двух зайцев: скомпрометировать истинность Писания и останется незамеченным? Или он будет идти напролом?»

Противоречие проистекает от слишком вольного обращения современных пропагандистов Библии с Писанием. Спрашиваем: «Где на страницах Писания сказано, что антихрист – личность?» Открываем то место, на которое при этом они чаще всего ссылаются и читаем:

    «Да не обольстит вас никто никак: ибо день тот не придёт, доколе не придёт прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так-что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога. Не помните ли, что я, ещё находясь у вас, говорил вам это? И ныне вы знаете, что не допускает открыться ему в своё время. Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь, - и тогда откроется беззаконник, которого Господь Иисус убьёт духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего, того, которого пришествие, по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными, и со всяким неправедным обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения». (2 Фес. 2, 3 – 10.)

      Данный отрывок не свидетельствует о том, что «человек греха» – индивидуальность. «Человек греха», «сын погибели» есть современный человек в собирательном значении этого слова, если он отождествляет себя со своим временем. Наше время есть рифма времени существования Древнего Рима, когда существовал тот же самый перекос системы нравственных ценностей в сторону рациональных ценностей, избыток открытости и возможностей, но также и цинизм, скептицизм, нагота и профанация всяческих ценностей и святынь. Именно в то время императоры начали объявлять себя богами, и именно теперь человек тщится сравняться с Богом, не имея за собой божественной судьбы, исполненной непостижимой для нас драмы. «Ложные чудеса» - это ложные чудеса эпохи модерна и порождённой ею технологии, которая в будущем преображении и всеобщем восстановлении непременно сыграют конструктивную роль, но теперь нагружают человека заботой до предела – заботой о необходимости совершенствовать эту технику и удерживаться в колее максимизации и оптимизации. Пройдёт ещё 10 – 20 лет и при нынешнем прогрессе информационных технологий человек станет создавать свои миры в виртуальном пространстве, которые будут почти столь же информоёмкими, как и проекции реальных объектов на нашу психику и, наконец, откажется от объективной реальности, создав свою виртуальную реальность, и это будет означать, что он сел в храме Божьем, выдавая себя за Бога. Ибо храм Божий есть рукотворное здание только по совпадению, но больше - нечто, созданное верой, надеждой и любовью. И сесть в этом храме не есть какое-то физическое действо – не стало бы Писание передавать такую мелочь (которой Антихрист, если он личность, может пренебречь) - но, значит, объявить себя целью всех этих добродетелей.

Рамбам «Путеводитель заблудших» Глава 11. "Эли, священник, восседал на сиденьи...". И поскольку сидящий человек находится в наиболее устойчивом и надежном из возможных для него положений, соответствующее слово использовано в переносном смысле для обозначения всякого надежного и устойчивого положения, не подверженного изменениям. Так говорит [пророк], обещая Иерусалиму, что тот будет обладать неизменным пребыванием и устойчивостью, находясь при этом на высшей ступени: "И возвысится он, и будет восседать на месте своем". Также сказано: "неплодную усаживает в доме...", то есть дает ей устойчивое и прочное положение.

      А разве не сказал Иоанн: «Дети! Последнее время. И как вы слышали, что придёт антихрист, и теперь появилось много антихристов, то мы и познаем из того, что последнее время». (1 Иоан. 2, 18.)? Казалось бы, о каком последнем времени он говорит, ещё по крайней мере 2000 лет? Но это было время Рима, время идолопоклонства и профанации, как и теперь. И обратите внимание: «много антихристов» – значит не один, и пишется это слово в Библии с маленькой буквы, что свидетельствует об отсутствии индивидуальности в денотате (обозначаемом).

      «Кто лжец, если не тот, кто отвергает, что Иисус есть Христос? Это антихрист, отвергающий Отца и Сына». (1 Иоан. 2, 22.)

        И далее:

   «А всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста, о котором вы слышали, что он придёт и теперь уже есть в мире». (1 Иоан. 4, 3.)

 Подавляющее большинство современных библейских проповедников как раз и видят в образе Христа какое-то фантастическое, оторванное от всего земного, а, значит, и от земного имени, существо. Они даже и не пытаются Его понять по-человечески. Их Христос абсолютно потусторонен, и особенно, когда он рассаживает «истинную церковь» в некоем небесном амфитеатре, чтобы те наблюдали «великую скорбь». И поскольку «восхищённые святые» окажутся вне скорби, но всё же в курсе всего происходящего, то, наверное, - для того, чтобы те порадовались, как на землю будут выливать «чаши гнева».

       Видение торжествующей преисподней! Как можно так долго не замечать, что в их интерпретации Иисус из Евангелия и Христос Победитель – совершенно разные лица! Нет большего различия между Иисусом и Христом, чем в современном проповедничестве. Стало быть, власть антихриста, различающего Иисуса и Христа, уже есть, - власть над умами, в том числе и над богословствующими умами.

       Подробнее об этом в ФАВОРСКИЙ СВЕТ.

Есть еще одна цитата, посредством которой проповедники Антихриста пытаются доказать его единичное существование:

«Не принимаю славы от человеков, но знаю вас: вы не имеете в себе любви к Богу. Я пришел во имя Отца Моего, и не принимаете Меня; а если иной придет во имя свое, его примете.» (Иоанн. 5, 41-43)

    Значит ли это, что Враг придёт под именем Антихриста? Назовется Антихристом, а потом так вот и скажет «Я Антихрист» - и все его примут?

     Ну, нельзя так неуважительно относиться к нашей эпохе, проникнутой весьма значительной рефлексией.

        Так, значит, он придёт просто под земным именем? А разве до сих пор у нас на Земле было иначе?

        Подлинный контекст этих слов становится ясным только после прочтения следующего за вышеупомянутым стиха: «Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славу, которая от единого Бога, не ищете?» (Иоан. 5, 44.) Смысл приведенного стиха очевиден: «вы хвалите иного в надежде, что тот похвалит вас», т.е. речь опять-таки идёт о современном человеке с его бюрократизированной системой представительства, воздвигнутой на проникнутой прагматизмом нравственности, раздутым институтом авторства и просто позерства.

     Однако этот возглас Христа как-то выделяется… И у нас есть альтернативная гипотеза для разгадки данного кода. Быть может, тот иной, который приходит во имя свое, есть Израиль по плоти – Борющийся с Богом.

    Ориген советовал различать «борющийся с Богом» и «борющийся против Бога». В первом случае Бог оказывается Соратником, во втором случае - Противником (и тогда тот, кто борется против Бога есть своего рода Антибог). Так вот в современном имени страны Израиль сквозит, как первый, так и второй смысл. С одной стороны, евреи по-прежнему выполняют функцию прообраза вселенской Церкви христиан, как и древние евреи во времена своих галутов (изгнаний), ныне плененных народами (их языческой и националистической идеологией). И подобно тому, как евреи в 20-м веке осуществили свою алию в Эрец Исраэль, теперь разрозненные колена нового Израиля должны преодолеть иго народов, их окружающих, и осуществить свою алию.

    Однако сегодня в имени Израиль сквозит и значение «Борющийся против Бога. А поскольку бороться против Бога можно только, если Бог становится осязаемым, богоборчеством можно заниматься лишь против Христа.

       Сцене схватки между Богом и Иаковым иудеи уделяют очень много внимания. В их толковании Иаков боролся с ангелом народа Исава, который они считают образом Рима и чуть ли не всего христианства. Говорят, перед каждой ответственной встречей с современными представителями размножившегося Исава иудеи старательно перечитывают соответствующий фрагмент Торы. У них принято считать, что Иаков победил Ангела Исава и тем самым как бы сокрушил (или сокрушит) дух народов Исава, а благословение со стороны Бога звучало как бы за кадром.

      В такой интерпретации очень много неувязок. Например, как объяснить категориями вражды слезы радости у Исава при встрече с братом своим? Находят, как объяснить. В одном иудейской мидраше (притче) утверждается, что Исав плакал от физической невозможности, порожденной Божьим запретом, перегрызть своему брату горло. Но, если уж иудеи настаивают на том, что Иаков боролся не с Богом, а с Ангелом, и именно так обрел свое новое имя, им стоит обратить внимание на то, что окончательное утверждение нового имени Иакова имело место после войны его дома с Сихемом (Шхемом). (См. Быт. 35, 10-12) Согласно одному из иудейских комментаторов жители этого города хотели в корыстных целях породниться с домом Израиля и за то были наказаны. Побежденным ангелом оказывается демон николаитов – желание использовать религию в корыстных целях. Таков, в частности, сионизм. Иудеи по плоти не признают нашего Христа и ждут своего мошиаха. Они действуют как единый организм и их влияние на развитые страны столь огромно, что поневоле вспоминаешь слова Христа «а если иной придет во имя свое, его примете». (Иоанн. 5, 43)

Итак, в имени названия страны Израиль, как в плоде неразличения добра и зла, есть и темная, и светлая сторона, - и добро, и зло. Данное обстоятельство разительно отличает имя «Израиль» от имени «Антихрист».

Вообще-то, День Пришествия будет предваряться многими темными событиями, и это уже имеет место. Мы, люди, «исполнены всякой неправды, блуда, лукавства, корыстолюбия, злобы, исполнены зависти, убийства, распрей, обмана, злонравия, злоречивы, клеветники, богоненавистники, обидчики, самохвалы, горды, изобретательны на зло, непослушны родителям, безрассудны, вероломны, нелюбовны, непримиримы, немилостивы». (Рим. 1.) И что может добавить личность Антихриста к этому букету?

     И то, что говорил Христос о времени, предшествующему Второму пришествию, сбывается. Однако оттенки черного, употребленные Сыном Божьим, совсем иные, чем те цвета, в который выкрашен образ Антихриста его проповедниками. Было предсказано всеобщее покривение, глобальное извращение душ и природных стихий, и всё это уже происходит, но здесь, в реальном апокалипсисе, нам не надо вытеснять свою греховность в сторону мифического Антихриста, напротив, нам дается возможность осознать ее внутри каждого из нас, признав свою ответственность за плохое, происходящее в мире.

      Вот, что следует назвать истинным православным преданием: считать себя и только себя последним грешником, как это делали наши святые. Ибо каждый из наших великих святых на пике своего подвижничества и покаяния говорил о себе, как о последнем грешнике, и надо верить нашим святым. Но верить святым не значит верить в то, что «последний грешник» находится вне тебя.

      Авва Дорофей (в молодости) своему старцу: «Отец мой! Нет еще того, чтобы я считал себя ниже всей твари, но когда испытываю свою совесть, нахожу себя заслуживающим того, чтобы считать себя ниже всей твари. Старец: «Брат! Теперь только вступил ты на правую стезю. Вот самая истина. Бог да приведет тебя в ту меру, чтобы считать себя ниже всей твари».

       Одни просто не верят святым, когда те так говорят, полагая, что они кокетничают, другие считают, что подобного рода суждения святых имеют место на базисе Божьего совершенства. Дескать, святой так близко оказывается с Богом, что на фоне Его совершенства и чистоты, совершенство и чистота святого представляются святому несовершенством и нечистотой. Однако вы не найдете в патристике ни одного высказывания типа: «по сравнению с Христом я урод», но выражения «последний грешник», «ниже всей твари» встречаются у святых нередко.

   Налицо, конечно, парадокс. Мы решаем этот парадокс следующим образом. Субъектность святого – это сознание ответственности за все, что происходит в мире. И по мере того, как проясняется сознание святого, в нем растет ощущение вселенской ответственности. Допустим, определяется нечто плохое, что никак не зависит от конкретного человека. Но тогда субъектность этого человека перестает быть субъектностью. Ровно в той мере, в какой обстоятельства ограничивают человека, он перестает быть субъектностью и становится объектностью. В той мере, в какой человек ощущает свое я, в той же мере он должен ощущать свою ответственность за все происходящее в мире. Самосознание святого наиболее интенсивно, его свобода (неопределимость внешними, не зависимыми от святого обстоятельствами) максимально велика. А потому вполне естественно, что святой человек переживает вселенскую ответственность, которую выражает словами «ниже всей твари», «последний грешник».

     Мы должны верить этим словам наших святых, а не отмахиваться от них. Но должно быть понятно, что из того, что святой говорит о себе «ниже всей твари» я не должен делать вывод, что святой хуже меня, потому что в тот момент, когда я сознаю свою субъектность, я не должен оставаться определимой внешними (извиняющими) обстоятельствами объектностью, а значит должен восприять вселенскую ответственность святого. Иными словами, слушать святого можно только одним способом, - воспринимая его святость. Всякое иное слушание святого есть праздное любопытство. И даже если святой человек говорит о грядущем антихристе, ошибочно полагать, что он излагает историю будущих времен. Нет знамений, кроме знамения Ионы пророка, который предсказал будущее и своим же предсказанием изменил это будущее.

       Отсюда вытекает очень важное следствие, которое претендует на то, чтобы стать резюме данной статьи. Если я вижу последнего грешника вне себя, если я верю в некоего Антихриста, в некое воплощенное зло, противостоящее воплощенному добру, то я манихей, не христианин. Принцип вытеснения зла за пределы конкретного человека, конкретной общины или конкретного народа свойствен западному постхристианскому мышлению. Православное сознание утверждено на совершенно иных принципах.

 

ФИЛОСОФИЯ ОБЩЕГО ДЕЛА