ФЁДОРОВ О СОЮЗЕ ВЕРУЮЩИХ И АТЕИСТОВ В ОБЩЕМ ДЕЛЕ

          Н. Фёдоров:

1. ….различаясь в мысли, верующие и неверующие могут быть согласны в деле, а общее дело приведет их к согласию и в мысли…

       Воскрешение, как акт совершающийся, объединяет не только все религии, все исповедания, оно объединяет в одном действии, во всеобщей родственной, праотеческой любви как верующих, так и сомневающихся, ученых и неученых, сословия, город и село. Время споров приходит к концу, ибо слова или мысль не имеют доказательной силы; обращая же догмат в заповедь, в сыновний, в прасыновний долг, мы переходим из области теоретической, наиболее спорной, из области знания вообще, в область нравственную, наименее спорную, в область действия. Сомневающиеся находятся в положении апостола Фомы: сомнение не лишает его звания последователя Христова, и другие ученики не поверили одному слуху и убедились только тогда, когда увидели воочию; для Фомы же недостаточно было и десяти свидетелей-очевидцев; но сомнение в этом случае равнозначаще глубочайшей любви, жаждущей видеть и слышать возлюбленного Учителя (или же удостовериться самыми осязательными доказательствами), а любовь выше веры, выше надежды, с верою без любви мы "ничто" (См. I Кор. 13, 2).

КОММЕНТАРИЙ

      Не всякое дело приводит к согласию в мысли. Некоторые дела, напротив, для того, чтобы спорились, требуют выработки предварительной общей идейной платформы. Но Общее Дело воскрешения мертвых и преображения Вселенной может оказаться уникальным средством примирить самые разные точки зрения.

      Атеисты не верят в Бога по двум причинам:

      1. Они не видят доказательств существования Бога. Отсюда одни из них делают вывод об отсутствии Бога, - и это есть подлинные атеисты, - другие дипломатически уклоняются от последнего вывода, называя себя агностиками.

      2. Им не нравится сама идея Бога в нравственном аспекте, а потому даже если и были бы явные доказательства Его бытия, они их либо не приняли, либо вытеснили бы из сознания.

      Внимательно всмотревшись в эти два источника, мы увидим в них нечто общее: в обоих случаях о Боге имеется извращенное представление. В первом подразумевается, что Бог может быть принят лишь в том случае, если Он предъявит доказательства Своего существования.

      Примечание. Ведь само собой разумеется, что, если Бог есть, то всякое доказательство Его существование не может иметь место без одобрения Бога. В этом смысле можно утверждать, что всякое доказательство существование Бога есть откровение Самого Бога, есть Его Логос, Его Слово.

    Но понимают ли атеисты, что прямая, так сказать, безоговорочная манифестация Бога (как они того в душе желают) немедленно низвела бы положение человечества на уровень бессмыслицы и рабского существования, что Бог, прямо предъявляющий доказательство Своего существования, уже не Бог, а Деспот?

     Писание есть большое свидетельство существования Бога, но Писание загадочно, в нем нет диктата Доказательства, оно сохраняет нам свободу, требуя работы над собой, разума и чувства.

      Итак, эти атеисты мыслят Бога с одним большим восклицательным знаком, без тихого Слова.

      Во  втором случае атеизма идея Бога, как правило, потому и не принимается, что вместо Бога они видят идеологию Деспота, "подкармливающего своих служителей-священников», - идеологию, которая насаждается правящим классом и выгодна существующей власти, и вполне естественно, что такие атеисты не желают Деспоту подчиняться.

     Внимательно всмотревшись в критику со стороны этого рода атеизма, мы констатируем: здесь Бога мыслят уже без Святого Духа.

       Выходит, что атеисты противоборствуют только друг другу: первые возмущаются тем, что Бог не Деспот, а вторые – тем, что Он якобы Деспот.

       Среди людей, считающих себя верующими, много таких, которые, на самом деле, с одном стороны, видят в Писании и Предании эдакое математическое доказательство, то есть не верят в человечность Слова, требующую деятельной веры и причастия, с другой стороны, поклоняются не Богу, а Деспоту, или какому-нибудь другому идолу. И в первом, и во втором случае критика со стороны атеизма носит конструктивный характер и служит истинной вере, которая, чтобы стать искушенной, должна пройти сквозь испытания.

      Так, что, перифразируя известный фрагмент Писания, утверждаем: многие из честных и умных атеистов в деле воскрешения и преображения Вселенной - В РАЮ - будут недалеко от Авраама, а многие из "верующих" окажутся там, где "скрежет зубов". Смотрите Будет ли Страшный Суд?

     Подлинная наука может состояться только на христианском фундаменте. Однако большинство великих ученых не были христианами в подлинном смысле этого слова. Правда, и создали они то, что может и служить человеку, и вредить ему. Как правило, они верят в универсальный закон, связующий в единое целое все области и сферы Вселенной, но полагают, что этот искомый ими Закон не обладает качеством личности. А вот если бы Бог предъявил непротиворечивое свидетельство Своего существования, они поверили бы в личность универсального закона. Верить в Христа как именно в такое свидетельство Бога, которое в состоянии примирить смущающее их противоречие между бесконечным Богом и конечным человеком, позитивисты отказываются по той же причине, - что не видят в личности Христа святого духа [последние два слова мы написали без заглавных букв, потому что что это выражение так профанировано, что люди уже забыли его простое исконное значение], но видят дух суеверия темных масс и властолюбия и алчности служителей христианской религии. Если же из их противления сделать выжимку, снова и снова спрашивая, - так в какого же Бога вы поверили бы? - полагаем, получилось бы следующее: "Мы поверили бы в существо, соединяющее собой когнитивную пропасть между Богом и человеком и чтобы в этом синтезе не было властолюбия и деспотизма". Так ведь это и есть вера в Троицу, - в Бога, в Его непротиворечивое Слово, знающее боль и смерть, и в Святой Дух Его.

      Атеисты, как и верующие, желают счастья, но понимают его узко. Однако самое большое, на что хватает их фантазии и интеллекта, заключается в достижении благополучного бессмертия в здоровом теле. Наиболее продвинутые атеисты хорошо понимают и очень увлечены идеей физического бессмертия человека. В 18-м веке каждый год добавлял к средней продолжительности жизни человека несколько часов, в 19-м веке – добавилось лет пять. В настоящее время в каждый год добавляет к среднему возрасту человека около четырех месяцев. Выстроенная футурологами экстраполяция, казалось бы, позволяет в скором времени, примерно лет через тридцать, не более, достигнуть состояния бесконечного обновления органических тканей человеческого организма и полного материального благополучия, даже если к тому времени население увеличится раза в два. Но они не понимают опасности технологической сингулярности, - страшной опасности, по сравнению с которой ядерная война, как насморк в сравнении с раком лёгких. См. Ад, или добровольная судьба постхристианского язычества. Верим, однако, что по мере приближения человечества к этой черной дыре угрозы человеческому существованию будут становиться более явными, чем теперь, а долг перед умершими – всё более актуальным. Подлинное воскрешение невозможно, не постулируя существования бессмертной души и Святого Духа.

     Итак, постепенно, по мере того, как атеисты будут идти по пути технологического прогресса, наше богословие станет ими сознаваться всё явственнее, а именно: что всеобщего счастья не достигнешь без удовлетворения умной совести, умная же совесть рано или поздно укажет на долг перед умершими поколениями. Как каламбурил Мартин Хайдеггер, «опасность чревата спасительным».

        Н. Фёдоров:

2. Если наш род распался и мы обратились в непомнящие родства народы и сословия, и если тот же процесс распадения продолжается внутри самих народов, сословий и отдельных обществ, то причину этого явления нужно искать в отсутствии, в недостатке прочной основы, т. е. общей цели и общей работы; а иной высокой цели, естественной, невыдуманной, неискусственной, кроме воскрешения отцов, или восстановления всеобщей любви, нет и быть не может.

    В настоящее время у человечества нет общей цели. Соблюдение прав человека, сохранение мира, борьба против терроризма и потепления не обладают должной мерой всеобщности, чтобы объединить человечество.

       Нет однозначного понимания прав человека.

     Нельзя сохранить мир без единой позитивной цели, властно стоящей перед человечеством.

       Нельзя искоренить терроризм, не подрубая его корни.

       (Наше понимание проблемы мирового терроризма в статье Существует ли терроризм?)

     Да и счастье само по себе не может быть целью. Оно достижимо, как достижима была Индия для Колумба. Чтобы попасть в Индию, надо было плыть в противоположную сторону.

    Даже достижение всеобщей человеческой солидарности не может быть всеобщей целью, если под человечеством будет пониматься только сообщество живых людей.

      Н. Фёдоров:

3. Если для верующих литургия — божественное служение, то для неверующих она — художественное воспитание, и как для тех, так и для других она имеет одинаково священный характер по важности вопросов продовольственного и санитарного, входящего в евхаристию. Что для верующих тело и кровь Христа, то для неверующих хлеб и вино, или только символ тела и крови Христовой, но как для тех, так и для других — глубокая тайна, в разрешении коей и состоит наша задача. Объединение народов произойдет в общем деле, в литургии, приготовляющей трапезу всем (вопрос продовольственный) для исцеления души и тела всех (вопрос санитарный), и эта всем человечеством совершаемая литургия будет молитвою, переходящею в действие, мысленным воспоминанием, переходящим в действительность; престолом этой литургии будет вся земля, как прах умерших, "силы небесные" — свет, теплота — будут видимо (а не таинственно) служить для обращения праха в тело и кровь умерших.

        Итак, вот путь, следуя которым атеисты и сомневающиеся без какой-либо проповеди со стороны верующих могут обрести веру: забота о том, чтобы максимально и оптимально растянуть свою конечную жизнь, побудит их обустраивать новую экономику, которая может быть динамичной и эффективной только на прочном и глубоком нравственном базисе. Рабство и всякого рода зависимости сковывают развитие производительных сил, а господство смерти - это источник рабства и многих зависимостей. Чем более человечество будет развиваться как сумма технологий, тем острее перед ним будут становиться нерешенные нравственные проблемы. К долгу перед умершими, в конце концов, сведутся все нерешенные нравственные проблемы.

       Смотрите Основная закономерность Всемирной истории

ФИЛОСОФИЯ ОБЩЕГО ДЕЛА