Идея присно страдающего за наши грехи Христа всегда присутствовала в западноевропейском средневековом сознании. Перескажем фрагмент знаменитой средневековой поэмы о рыцаре Парцифале.

Однажды Парцифаль, пробираясь сквозь непроходимую чащу, встретил группу рыбаков и спросил их о ближайшем селении.

         Но что он видит в удивленье?

         Сколь опечалился рыбак!

         В его очах – могильный мрак.

Возможно, в его глазах Рыбака можно было прочесть мрачное предчувствие; так это или иначе, но он отвечает рыцарю и говорит ему о таинственном замке, который, как выясняется дальше, нельзя найти, но который может быть даровано найти.

Парцифаль продолжил свой путь и вскоре он видит этот замок. На вопрос стража рыцарь отвечает так, как отвечал бы, наверное, погибший у стен Иерусалима крестоносец, представший пред вратами Рая.

           «Рыбак прислал меня сюда...»

                   И тут же слышит в ответ:

                   «О славный рыцарь! В добрый час!

                   Все будут рады видеть вас!

                   Все к вашим здесь услугам,

                   Коли Рыбак зовёт вас другом».

         Сразу же вспоминается Пётр с его ключами от Рая, и вместе с этим персонажем и для нас, обитателей эстетического мира, казалось бы, должен открыться Рай. Однако не слышно пения райских птиц. Всё сумрачно.

    В этот же день Парцифаль познакомится с хозяином дворца, а также с прекрасной Королевой и увидит «вожделеннейший камень Грааль».

                   Ведь Грааль был воплощением совершенства

                   И преизбытком земного блаженства,

                   И был основою основ

                   Ему пресветлый рай Христов.

      Зачем понадобилось это загадочное и прекрасное нечто? Нельзя сказать, что это некий предмет, и нет оснований утверждать, что это нечто – живое существо. Вместе с тем ощущается: здесь, в фокусе эстетического мира, он очень нужен, ибо освещает умным светом Хозяина замка и даёт понять, что источник богатства пока не есть источник Его жизни. Грааль – символ средневекового мистицизма и, в самом деле, великой тайны. И действительно:

                   Вот на кровати раскладной

                   Внесён, усталый и больной

                   Дворца роскошного хозяин.

                   Тяжёлой хворью он изломан.

                   Глаза пылают. Хладен лоб.

                   Жестокий бьёт его озноб...

                   Чем жил он? Тем, что умирал,

                   Пусть в славе, пусть в почёте,

                   Но с Радостью в расчёте...

   По нашему мнению, в этом поэтическом произведении представлен один из самых удачных образов Христа, так как Его страдания не носят здесь потусторонний, завоскресный характер, а показаны прямо, а наша жизнь - имеющей непосредственное отношение к Евхаристии.

    Что требовалось от Парцифаля? Чтобы он, презрев Закон вежества, повелевавший ему блюсти правила и приличия, установленные всей обстановкой его приёма, посочувствовал Мужу Скорбящему.

                   Он в послушанье неумерен:

                   Задай вопрос он хоть один,

                   И сразу б ожил господин,

                   Которого мне жаль до слёз.

     Парцифаль смолчал. Его проводили и уложили спать. В роскошной спальне ему приснился сон, предрекающий судьбу нашей цивилизации, поставившей Букву на место Духа.

                   Он спал... Но скверно, неуютно.

                   Из мрака выплывало смутно

                   Одно виденье за другим...

                   Храпит горячий конь под ним

                   И всё куда-то мчится, мчится,

                   Не может приостановиться...

                   (Я даже умереть готов,

Чтоб не видать подобных снов.)

Вот он немного покачнулся:

Наверно, ранен?.. И очнулся.

    Итак, он просыпается и видит: «оставляется дом сей пуст». Все обитатели дворца покинули дворец.

    Окончательно всё разъясняется, когда на обратном пути Парцифаль встречает одну странную девушку, держащую в  объятиях набальзамированное тело своего друга. Она пребывала на грани измождения и, казалось, вот-вот должна была умереть. И всё же Сигуна чего-то ждала и верила.

                   Навзрыд Сигуна зарыдала:

                   «Я долго, долго ожидала

                   Предсказанного избавления.

                   Так вот оно: в твоём явленье!

                   Коль тот страдалец исцелён

                   Мой дух, что птица, окрылён,

                   И я упьюсь святой усладой.

                   Так молви, так обрадуй

                   Известием, что там, где был,

         Вопрос задать ты не забыл!

         ...................................................

         Узревши короля в несчастье,

         Вопрос, исполненный участья,

         Ты должен, должен был задать!

Остаётся только догадываться, что в случае выздоровления Анфортаса рухнула бы преграда, отделяющая несчастную, но живую преданность от набальзамированной мёртвости.

Так  и мы, православные, причащаясь Христу, забываем, что являемся участниками Трапезы, свершившейся единожды, до Воскресения, вне времени, а Воскресение для нас не объект деятельной веры, а скорее - закон вежества.

Более подробно о присном страдании Христа в ФАВОРСКИЙ СВЕТ.

 

ФИЛОСОФИЯ ОБЩЕГО ДЕЛА

---