Что такое мировое демократическое правительство

    Мировое демократическое правление предполагает административную, политическую и экономическую силу, подотчетную коллективной воле народов, а также определенный механизм, посредством которого человечество осознает себя единой общностью, ставит перед собой комплекс целей и действует как единый индивид. Сложившийся теперь мировой экономический и политический порядок, характеризующийся господством развитых демократических стран над остальным миром (даже если бы оно осуществлялось более явно, чем теперь), не является демократическим порядком.

Постановка вопроса о мировом правительстве: в каком смысле оно неизбежно?

Задача данного текста - доказать разумность и действительность мирового демократического правительства. Но, быть может, и необходимость? Ответ отрицательный. В логике становления МДП нет никакого исторического детерминизма. Более того, нынешняя порочная по своему существу идеология глобализма являет собой убеждённость в том, что движение к всепланетарному единению людей подчинено некой железной необходимости, так что мировое демократическое правительство сформируется (якобы) само собой, как надстройка над экономическим базисом, и именно эта убеждённость, этот экономизм, препятствует становлению мировой демократии. Футурология глобализма видит нарастание мощи и влияния очагов развитой экономической цивилизации, появление новых центров развитости, нарастающее усложнение мира и, наконец, формирование инфраструктуры сотрудничества между многими полюсами экономического глобуса. Но в этом видении нет человеческой воли: представляется, что всё произойдёт само собой, в стихии пресловутого laissez faire.

Употребление возвратных местоимений в данном контексте обычно фиксирует субъективизацию исторического процесса. Общее благо оказывается аристотелевской энтелехией, т.е. тем нечто, которое, оставаясь постоянным, приводит в движение весь мир. Поэтому при ближайшем рассмотрении позиции утилитаристов и сторонников нового общественного договора a la Russo здесь сходятся. Последние полагают, что рано или поздно сами обстоятельства заставят народы объединиться для решения глобальных проблем. Сторонники глобального общественного договора не выходят  за пределы шляхетского принципа liberum veto для народов. Новый общественный договор, по их мнению, должен оказаться осознанно выгодным всем крупным и развитым странам, чтобы мог реализоваться. Европейский Союз представляет собой реализацию этой идеи, и то, что ныне это образование испытывает глубокий кризис, знаменательно и симтоматично.

Концепция экономической сингулярности (технологической сингулярности) имеет радикально иной прогноз. Точка сходимости экономического развития – абсолютная виртуальная реальность, экономическая сингулярность, - по существу, ад. Диалектика человеческой воли оказывается негативной, ведущей в экзистенциальный вакуум самой логикой экономического развития. Этот вывод имеет христианскую подоплеку: «добрыми делами не спасается никакая плоть». При наличии возможности удовлетворить все свои осознаваемые потребности человек столкнётся с проблемой идентификации собственного существа и опасностью размывания его бытия. Глобальный демократический порядок в принципе не может быть достигнут на основе одних лишь рациональных ценностей.

Чтобы преодолеть притяжение образующейся на планете Земля экономической Чёрной дыры, надо осознать движение в этом направлении как происходящее в несвободе, в состоянии перманентного ужаса, охватившего человечество, - столь большого, что свойственная обычному ужасу парадоксальная интенция движения навстречу источнику ужаса трансформировалась в признание ада в качестве высшей ценности и идеала. Смотрите Ад, или добровольная судьба постхристианского язычества. Надо научиться бояться абсолютной виртуальной реальности и видеть в движении к ней самую большую опасность из всех тех, которые некогда возникали перед человечеством. Ужас, распавшись на конкретную боязнь и живительный страх, перестанет сковывать человечество, и только тогда окажется возможным общее человеческое дело. Таким образом, мировое правительство окажутся результатом осознания избыточных возможностей человека, а вовсе не результатом давления необходимости.

Концепция экономической сингулярности исходит из возможности фрустрации закона убывающей предельной отдачи (полезности). Данный закон является осевым принципом идеологии динамичного общего рыночного равновесия, проявляющегося следующим образом. 1) Денежное сжатие санирует рынок и уменьшает предельную полезность денег, а также увеличивает издержки их тезаврации. В результате экономика преодолевает состояние денежного сжатия. 2) Экономический подъём, трансформируясь в спекулятивный бум, рано или поздно обнаруживает тенденцию уменьшения предельной отдачи факторов производства, и когда предельная эффективность капитала оказывается меньшей премии ликвидности, наступает спад.

Естественный цикл деловой конъюнктуры можно представить в топической форме: страна, вырвавшаяся вперёд, сталкивается с прогрессирующим нарастанием трудностей вследствие возникающей впереди лидера неопределённости. С другой стороны, преследующие мирового лидера страны оказываются в лучшем положении, так как у них путь, наоборот, оказывается прояснённым. (История Великобритании и преследующей ее Соединённых  Штатов в 19-м веке.) Великая депрессия 30-х годов сформировала кейнсианскую идеологию и знаменовала собой начало кризиса идеологии чистого экономизма. Депрессия породила самую гнусную форму языческого национализма - фашизм, нанесение поражение которому идеологически и морально укрепила командную систему Советского Союза.

Командно-административная система – это предельное, наиболее властное выражение идеи капиталистической фабрики. Здесь нет спроектированной Кейнсом макроэкономики, но одна большая микроэкономика. В мирное время её хозяйственная эффективность оказалась гораздо меньше хозяйственной эффективности рыночно-институциональной  системы. Последняя отлично приспособилась существовать в условиях затянувшейся военной конфронтации. Более того, противостояние фонировало ценность западного государства, придавала ему должный авторитет и создавало условия для эффективного макроэкономического управления рыночной средой, отсутствующего в Советском Союзе.   Таким образом абсолютное фиаско рынка, маячившееся в годы Великой депрессии перед западным миром, было вытеснено за пределы институционально-рыночной системы сначала в образе фашистской Германии, а потом - Советского Союза.

Абсолютное фиаско рынка - это фрустрация закона убывающей отдачи и проявляется в том, что время перестаёт быть одной лишь формой нашего опыта, становясь вещью в себе. Капиталы (то есть, кванты доверия к развитым странам со стороны мировой периферии), прибывающие в экономическую метрополию, увеличивают протяжённость экономического будущего, в результате чего убывание предельной полезности времени происходит быстрее убывания предельной отдачи капитала.

С другой стороны, экономическая периферия планеты медленно отмирает. Но это не видно. Не видно, например, что даже Китай, несмотря на свои темпы экономического роста, прогрессирующе отстает в темпах экономического развития от развитых стран. Не видно потому, что методология потоковых показателей, ныне доминирующая, безнадежно устарела.

В настоящее время господствует старая, замшелая мудрость, что будто бы американская империя, как и прочие мировые империи, не выдержит множащихся  глобальных вызовов, потерпит крах и тогда возобладает некая многополярность. Так было до сих пор – всякая мировая империя в самой своей гегемонии имела источник грядущего упадка, но впредь всё может быть иначе. Сторонникам радикализации национализма в России следовало бы знать, что Соединённым Штатам, вступившим в постэкономическую стадию развития, нужны трудности, нужен фон, нужна драматизация их действительности. Наличие серьёзного противника выгодно оттенит американскую экономику, создаст ту голливудскую оптику добра и зла, которая работает на Соединённые Штаты. Неслучайно, если проследить американскую экономическую историю 20-го века, можно без труда увидеть, как явно и недвусмысленно экономический рост в этой стране коррелировался с периодами обострения международной напряженности. Однако эта зависимость от своего антипода есть кризисная ситуация, сродни пристрастному поведению. Американская империя – это воплощение идеи изоляционизма Юга, проявившегося в канун Гражданской войны в 60-х годах 19-го века, и если он и в будущем будет властвовать над умами, Соединённые Штаты окажутся фокусом экономической сингулярности, в которой утонет весь мир. Господство демократических и все же изоляционистских Соединенных Штатов над миром есть скольжение человечества в самый дебелый их всех тоталитаризмов.

Примечание. Достаточно посмотреть несколько серьезных американских фильмов о будущем, чтобы понять: морально устаревшая идеология Ноя и его ковчега властвует над умами американцев, и это очень опасно для всего мира.

Смотрите Реальный Апокалипсис.

Мировое правительство должно вмешаться в контексте мировой демократии. Этот долг формируется по мере осознания неизбежности экономической сингулярности. Либерализация рынка труда и общественных благ послужат компенсацией неравновесному положению, сложившемуся на рынках капиталов. Экспансионизм объединённых наций сбалансирует нынешний экспансионизм одной сверхдержавы. Конфронтация неизбежна, и мы знаем, кто победит и как победит...

Деятельность мирового правительства как особенная деятельность

Существует сфера экономической действительности, в которой деятельность мирового демократического правительства может быть очень эффективной. Деятельность МДП есть крупномасштабная деятельность, однако очень важно понимать, что это особенная деятельность. Национальное правительство призвано выражать консолидированную волю народа, мировое демократическое правительство – волю объединённых наций. У каждого из этих институтов существует своя особенная сфера ответственности. Есть особенные глобальные проблемы и есть демократический способ их решения. Представляется, что представительная демократия наиболее эффективная форма решения общепланетарных проблем.

Одним только экономизмом не исчерпывается методология концепции мирового демократического правительства. Даже если бы вдруг оказалось, что введение данного института по каким-то критериям невыгодно народам мира, это вовсе не означало бы автоматическое опровержение данной концепции. Существует синергетический аспект данной проблемы. Помимо прибыли от дела, существует автономная от неё ценность самого дела и динамика этой ценности. Ныне диалектика мирового хозяйства не подчинена человеку, являясь отчуждённой от его свободной воли силой, по сути, - враждебной человеку силой. Введение института мирового демократического правительства позволит обуздать эту силу, сделать её подконтрольной человечеству, сублимировать её. В настоящее время мировое хозяйство как целостность – ничейная собственность, и ни Семерка, ни Брикс не в состоянии совладать с теми рвущимися на волю силами, которые в состоянии сделать человека рабом его же дела. Только вместе с реализацией идеи МДП мировое хозяйство будет собственностью человека, и таким образом заимеет свою особую ценность, на базе которой должна сформироваться отсутствующая ныне глобальная макроэкономика.

     И всё же ошибкой было бы полагать, что становление МДП имеет своей обратной стороной ограничение суверенитета национальных государств. Тогда следовало бы признать, что существование национального государства есть ограничение свободы индивидов, в совокупности составляющих население этого государства. Но это не так, государство ущемляет интересы индивида лишь в крайних случаях: либо как партикулярная сила, когда оно выражает собой не идею государства, а силу какой-то частной группировки или семьи, либо как чрезмерно абстрактная сила. Будучи адекватным своей идее, государство выражает волю индивида, каким он есть в своей истине. При наличии мирового демократического правительства национальное государство будет поставлено в положение гражданина, что создаст условия, позволяющие бюрократии национального  государства понять гражданина.

            Микроэкономические функции МДП

     Государство выполняет микроэкономические функции, если является частью единого хозяйственного механизма, занимая своё место в системе общественного разделения труда. Это производство общественных благ, устранение побочных эффектов, антимонопольная деятельность.

         Производство благ коллективного пользования (не подверженных принципам исключения «зайцев» и неделимых) мировым правительством. Это финансирование крупных научных проектов, народное образование, ликвидация эпидемий, борьба с мировым терроризмом, управление климатом и т.п. Каждая из этих глобальных проблем может решаться и на договорной основе между странами, но под руководством мирового демократического правительства – гораздо эффективнее. Всегда можно найти повод, чтобы не участвовать в финансировании крупных проектов - таких как предотвращение дальнейшего изменения климата на планете и тем более, что подобного рода проекты предполагают ответственность данного правительства перед другими народами, в то время как отказ их реализовывать может иметь вид защиты интересов своего народа, - того, который избрал данное правительство. Неслучайно правительство Соединённых Штатов, отправляясь в очередной поход против «мирового зла» стремится заручиться поддержкой союзников, чтобы у мирового общественного мнения не возникло впечатления о своекорыстной сути данной стратегии. Но добиваться данного результата им очень трудно и с каждым годом будет всё труднее.  Гораздо надёжнее и эффективнее, если борьбу с «мировым злом» осуществляет безликий закон, каким бы тупым он ни казался, но безликость закона состоит в его укоренённости в демократической законодательной власти.

         Устранение отрицательных побочных эффектов в экономике и создание позитивных побочных эффектов.

      Побочный эффект в экономике имеет место, когда сделка между двумя заинтересованными сторонами сказывается на третьей стороне. Субъектов хозяйствования Соединённых Штатов устраивает такое положение вещей, когда на среднего американца приходится в пять раз больше вредных выбросов в атмосферу планеты, чем на среднего землянина. Устраивает такое положение вещей и избираемое ими правительство Соединённых Штатов. Однако данный консенсус представляет собой очевидный негативный побочный эффект для мировой экономики.  В стоимости продукции Соединённых Штатов нет загрязнённого воздуха планеты, а потому можно утверждать, что цена их продукции не отражает истинное по критериям рыночного либерализма положение вещей.

        Другой пример. В мире немало таких регионов, которые, обретя крупномасштабную помощь, внесут гораздо больший вклад в мировую экономику, нежели ожидаемая отдача от этой помощи, рассчитываемая теми штабами, которые субсидируют её.

    Антимонопольная деятельность. В отношении транснациональных корпораций и банков эффективным может оказаться только единая во всех странах, в которых находятся эти монополистические формообразования, налоговая система. В любом другом случае ТНК и ТНБ будут сбивать ставки подоходного налога в развивающихся странах ниже нормального уровня (что имеет место и теперь), и тогда правительствам развивающихся стран придётся сделать упор на регрессивную систему косвенных налогов. И эта тенденция, укрепившись, станет размывать общественный капитал слаборазвитых стран, столь необходимый для проведения в экономике смелых преобразований.

         Каждое из данных направлений можно редуцировать к другому. Назовём процесс решения данных проблем производством общественных благ. Общественные блага неэффективно решать при доминировании принципа liberum veto.

Парадоксы голосования представляют собой серьёзные контраргументы. Однако их существование – стимул для создания политических партий и лоббистских группировок планеты, поскольку сразу же приобретает значение очередность голосования.

      Наиболее эффективным является именно демократическое решение глобальных проблем. В условиях демократии ошибки станут уравновешивать одна другую.

      Существует опасность, что мировое правительство станет в возрастающей мере самостоятельно силой, демонстрируя фрустрацию закона убывающей отдачи несколько иначе: с каждой экспансией правительства в экономику надобность в нём возрастает. Тогда бюрократической сверхгосударство поглотит суверенитет отдельных государств и уменьшит, быть может, и вообще уничтожит демократию на планете. Однако мировая бюрократия будет обладать одной очевидной слабостью, она не может в принципе иметь серьёзного внешнего противника, а потому её моральное право будет меньшим, нежели, к примеру, у бюрократии Советского Союза. Это позволяет надеяться, что мировую бюрократию можно будет обуздать гражданской инициативой.

         Макроэкономические функции МДП

     МДП устраняет системные кризисы мировой экономики. Оно должно быть в состоянии проводить активную кредитно-денежную и бюджетно-налоговую политику в рамках единой всепланетной финансовой системы. Усиливающаяся с каждым годом мобильность капиталов отражает возрастающую премию ликвидности и должна быть скомпенсирована либерализацией рынка общественных благ. Без мировой макроэкономики  депрессионные тенденции в мировой экономике будут нарастать.

     МДП должно быть в состоянии осуществлять единую бюджетно-налоговую политику. Это предполагает ограниченность суверенитета национальных бюджетно-налоговых политик. Однако ущемление макроэкономического суверенитета национальных государств существует уже теперь: задача заключается в том, чтобы население планеты осуществляло демократический контроль над инструментами бюджетно-налоговой политики, ибо сегодня такого контроля, разумеется, нет.

         Должен быть создан Мировой центральный банк, не зависимый ни от мирового правительства, ни от правительства какого-либо из национальных государств, способный эмиссировать и поддерживать мировую валюту. Американский доллар не в состоянии выступать в качестве мировой валюты – не по причине своей слабости, нет, американский доллар совсем не слаб, а по противоположной причине: американский доллар слишком силён, и ставка на эту валюту делает её ещё более сильной. На принципах СДР должна быть создана подлинно мировая валютная система и начать функционировать всепланетарная монетарная политика.

         Нравственная миссия МДП

До сих пор весьма влиятельна теоретическая традиция рассматривать государство как неизбежное зло, аппарат насилия и принуждения. В самом деле, мера достоинства народа состоит в способности решать свои дела на уровне самоуправления и гражданского общества, т.е. без государства. Однако демократически устроенное государство помогает преодолеть зависимость от него, так сказать, снимает себя.

         Гегель:

      Государство есть действительность нравственной идеи – нравственный дух как очевидная, самой себе ясная, субстанциальная воля, которая мыслит и знает себя и выполняет то, что она знает и поскольку она это знает.

         Государство в себе и для себя есть нравственное целое, осуществление свободы, и абсолютная цель разума состоит в том, чтобы свобода действительно была. Государство есть дух, пребывающий в мире и реализующийся в нём сознательно, тогда как в природе он получает действительность только как иное себя, как дремлющий дух.

        В Государстве человек свободен именно как нравственный индивидуум, поскольку без государства труднее осуществлять нравственные поступки. Человек в государстве свободен от тех ролей, которые навязывает ему хозяйственная система.

Современное государство обязано своим происхождением укоренившимся в душах народов христианским принципам. В частности, оно позволяет осуществлять знаменитый евангельский принцип: правая рука не должна ведать о том, что делает левая рука». Соблюдение данного принципа позволит избежать положительной дискриминации: человек, корпорация или даже страна, осуществляющие обязательные платежи в казну  подвластного МДП сектора, будут свободны от развращающей самодовольной рефлексии; человек, община, страна, получающие помощь со стороны МДП будут знать: так положено.

           Национальная идея России: становление МДП            

         Россия – это всеохватность, способность вмещать в себе антагонистические идеи, примиряя их в единстве противоположностей любви. Россия – это и Дикий Запад и Древний Восток, и глубокий Юг, и развитый Север.

         В России постоянно осуществляются поиски национальной идеи, и никогда нет удовлетворённости результатами очередного поиска, - именно потому, что, как правило, пытаются найти какую-либо позитивную особенность России, выгодно отличающую российский народ от других народов. У подлинно христианского народа - столь христианского, что он и не замечает этого, - может быть только одна позитивная особенность: умение брать чужие грехи на себя. Самый впечатляющий пример: родившийся на Западе коммунизм, нашедший свою обитель в России. И не только это. Сен-Симону принадлежит идея административно-командной системы и обязательности труда. Реализация этой идеи осуществилась на территории Советского Союза. Фурье создал идею трудовых общин, колхозы появились у нас. Но самое интригующее в этом «взятии чужих грехов на себя» оказалось в том, что благодаря торжеству командной системы в восточной Европе Запад оказался вне абсолютного фиаско рынка. Глобальный коллапс рынка был как бы вытеснен за пределы Запада, так как противостояние враждебному Востоку наделило западное государство особого рода авторитетом в частных структурах, стало быть, и возможностью эффективно воздействовать на рынки.

       Таким образом, у мира есть долг перед Россией. Но, поскольку этот долг образовался не сознательно, востребовать его можно только не для себя. Подчинить демократические страны мировому демократическому правлению можно лишь внешней силой, но эта внешняя сила не должна быть силой корыстной и деспотической, сила эта должна быть, прежде всего, нравственной силой. Вместо того, чтобы следовать в тот капкан, что Запад уготовил этой великой стране в Украине, Россия в состоянии была и по-прежнему в состоянии стать учредителем мировой демократии, которой теперь нет.

        Предрассудки в отношении Мирового демократического правительства

В настоящее время мирового демократического правительства боятся. Распространено ошибочное мнение, что будто бы развитые демократические страны желают установления мирового демократического правительства. (Справа изображение, характеризующее этот страх, завуалированный сарказмом.) Популярны конспиративные версии о тайном мировом правительстве, мыслимом в заданном контексте как средоточие неких глобальных масонских интриг. Идею мирового правительства ассоциируют чуть ли не с Антихристом.

      1. Самый большой предрассудок в отношении МДП состоит в неверии в возможности демократии справляться с глобальными проблемами. В эпоху древнегреческой цивилизации компетенция демократии ограничивалась пределами городской площади. Перенаселение полиса рождало волны колонизации. В то время представлялось невозможным объединить под эгидой демократии большую страну. В Новое время эта убежденность была опровергнута демократия в большой стране оказалась возможной, и пример Соединённых Штатов и Индии красноречиво свидетельствуют о том, сколь велики эти возможности.

    Полагается, что демократия имеет свой эффект масштаба. По достижении некой меры выборные представители от народа теряют живую связь с народом, т.е. уже не мотивированы относиться к своим выборщикам как к ассоциации индивидов и превращаются в самодовлеющую касту политиков. Если политик говорит с народом как с толпой, то в условиях демократия – лишь потому, что народ так позволяет обращаться с ним, то есть, если народ является не ассоциацией индивидов, а толпой.

Итак, демократия зависит от способности народа оставаться самим собой, сохранять свою структурированность. Избиратель должен либо верить, что от его голоса зависит многое, либо смиряться с тем, что даже его ничтожный вклад целесообразен. Тогда может показаться, что ничтожность отдельного голоса ещё больше ничтожится при выборе представителей всепланетарной парламентской ассамблеи. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что это надуманная проблема. Если избиратель считает свой индивидуальный вклад в глобальный демократический процесс слишком незначительным, чтобы нести издержки путешествия до избирательного участка, он не пойдёт на выборы, делегируя своё избирательное право другим активным выборщикам, - тем, которые верят, что от их индивидуального голоса кое-что зависит. Это значит, что у землян всегда будет наличествовать возможность перейти от прямого голосования к непрямому (когда пассивные избиратели неформально делегируют свое право избирать активным избирателям). Тогда как теперешняя политическая ситуация как раз и характеризуется тем, что все институты мирового правления выбираются непрямым путём: жители развитых стран выбирают президентов и депутатов парламентов, ну а те делегируют субъектов власти мировой экономики. Почему же не предоставить право осуществлять прямое голосование за своих представителей в мировой политике тем землянам, которые это желают?

Отдельного рассмотрения заслуживает другая концепция, согласно которой политический абсентеизм есть вовсе не результат молчаливого делегирования пассивных избирателей своих прав активным избирателям, а своего рода жест отчаяния: «всё равно обманут». Допустим, в голосовании участвуют три человека А, B и C. Первый не пойдёт голосовать в уверенности, что В и С проголосуют против его выбора, так что его голосование окажется бесполезным. B не пойдет на выборы, потому что посчитает, что против его выбора проголосуют А и C. В итоге, если на выборы пойдёт один только C, он победит, даже если А и B окажутся у него в оппозиции. В этом случае демократический процесс приведёт к недемократическим результатам. Но такой исход свидетельствует лишь о том, что для того, чтобы демократические институты успешно функционировали, нужна не одна только правовая база, но и вера в демократию, вера в то, что твой голос не является исключительным. И институт мирового правления как раз и будет культивировать эту веру.

2. Может сложиться представление, что демократический процесс обеспечит привилегированное положение многочисленным народам, таким как, например, китайцы. Однако китайцев на планете не больше полутора миллиардов. Численность индийцев, так называемого «золотого миллиарда», мусульман, африканцев – каждой из перечисленных крупных групп населения Земли немногим меньше, чем китайцев. Эти общности будут нейтрализовывать друг друга ровно в той степени, в которой они будут преследовать своекорыстные интересы. В этих условиях развитые страны получат возможность гораздо более эффективно влиять на судьбы мира, чем теперь - до тех пор, пока не привыкшие к демократии народы не повзрослеют. Когда же многочисленные и не привыкшие к демократии народы повзрослеют, то их уже не стоит будет бояться.    

         3. Итак, не станет ли мировая демократическая ассамблея средством господства неразвитости над развитостью, недемократичности над демократичностью? Такие опасения коренятся в убеждении, что будто бы нынешний мировой порядок, при котором демократические страны господствуют над недемократическими, является именно потому демократическим. Глубокое заблуждение! Нынешнее мировое правление, осуществляемое развитыми странами недемократично и по форме, и по содержанию.

      Мы хорошо понимаем, что наличие одних только демократических структур ещё не создает достаточное основание для успешного функционирования демократии. Нужна вера в демократию, убеждённость в её эффективности, способность самоуправления и самоорганизации и т.п. И какой же вывод мы из этого сделаем? Может быть, тот, что человечество сначала должно дорасти до демократии, и только потом можно будет ввести демократические институты? Ну, а «дорастать» до демократии население Земли будет в демократических национальных государствах при недемократическом мировом правлении в условиях нарастающей дивергенции и маргинализма? Это и есть идеология военной хунты. Убеждённость в том, что демократия может быть преждевременной, порочна в том случае, если предполагает наличие класса людей, которым якобы доподлинно известно, когда уже можно будет вводить демократические институты. Верно обратное: глобальные демократические институты как раз и нужны для того, чтобы народы достигали демократии; когда же должная степень зрелости наступит, уже не нужны будут никакие государственные институты.  Если люди окажутся проникнутыми духом демократии полностью и до конца, им не надо будет какое-либо представительство, потому что сами они будут своими собственными представителями.

         Общее Дело – позитивная стратегия мирового демократического правительства

      В настоящее время все позитивные цели национальных правительств устарели. Система таких потоковых показателей, как, например, ВВП, не выдерживает никакой критики. Закольцованная стратегия – накопленное богатство как цель экономической синергетики и предсказуемое будущее - сегодня возможна только при наличии конфронтации и порочна по своему существу.

       Приведем критические доводы против экономики настоящего, в которой ВВП имеет центральное значение.

         1. Допустим, население стало более требовательно к питанию, и все больше отвергает продукты с примесями консервантов, ароматизаторов, антибиотиков, нитратов, усилителей вкуса и т.п. Допустим также, что население с настороженностью относится к ярким упаковкам, крикливой рекламе, отвергает дурные привычки и все более предпочитает занятия спортом перед дорогими лекарствами. Такая экономика будет иметь более низкий уровень ВВП, нежели та, где преобладает безудержное потребление. Однако экономика здорового образа жизни будет иметь более высокий уровень развития человеческого капитала, который сегодня никак не учитывается на экономической шкале в существующей системе потоковых показателей.

         2. Быстрый экономический рост способен привести к деградации национальное богатство страны. Например, в 2009 году одно из постсоветских правительств, чтобы обусловить экономический рост, разрешило не начислять амортизацию, что может с течением времени привести к заметному убыванию основного капитала. Слишком большой крен в сторону потоковых показателей привел к тому, что сегодня в этой стране более половины предприятий используют оборудование старше 15 лет, а сроки обновления капитала в 2-3 раза больше, чем в ЕС.

         3. А вот еще один пример. Давайте сравним труд экскаваторщика с трудом воспитательницы группы детского сада, у которой под началом находится около двадцати ребятишек. У кого труд более ответственен и более интенсивен и более креативен при прочих равных условиях, то есть если труд этот выполняется с равной степенью добросовестности? Разумеется, у воспитательницы детского сада. У воспитательницы детского сада примерно на порядок труд более ответственен и креативен, нежели у экскаваторщика. Однако заработная плата экскаваторщика в постсоветском пространстве примерно в три раза выше, чем заработная плата воспитательницы детского сада. Почему? Потому что эффективность труда экскаваторщика можно выразить в потоковых показателях в краткосрочном периоде и отразить в рыночном измерении, а эффективность труда воспитательницы детского сада проявляется в далеком будущем, а потому находится за горизонтом экономики настоящего. Это далекое будущее не имеет никакого значения для настоящих политиков и экономистов.

Общий вывод таков: возможно стремительное экономическое развитие при нулевом или даже отрицательном экономическом росте как постоянное совершенствование и синергетическое усложнение накопленного человечеством богатства, прежде всего, духовного богатства. А уж по-новому осмысленное богатство человечества создаст условия для нового роста вплоть до достижения зрелости человеческого рода, совсем не похожего на ныне выдыхающийся экономический рост.

         Составим кейс, конкретизирующий данную проблему.

     Допустим, некая страна – пусть этой страной будет Япония - производила 10 миллионов персональных компьютеров по цене в 1000 долларов 20 лет назад, и ныне производит столько же по той же цене. Если бы весь ВВП этой страны сводился к производству компьютеров, оказалось бы, что в номинальном выражении национальный доход страны этой страны не изменился. А в реальном выражении, рассчитанный по покупательской способности ВВП страны, даже уменьшится в той мере, в какой уменьшилась за последние 20 лет покупательская способность американского доллара. Однако, современные компьютеры – планшеты и ноутбуки - несравненно более эффективны, чем персональные компьютеры двадцатилетней давности. Стало быть сегодняшние 10 миллионов японских персональных компьютеров несравненно более эффективны, чем 10 миллионов японских компьютеров 20-летней давности, но потоковые показатели не могут выразить здесь позитивное изменение. Потому что ситуация стремительного экономического развития при постоянных потоковых показателях (ВВП, ВНП) есть ситуация изменения качества выпускаемых товаров и услуг.

         Качество новых товаров и услуг очень трудно свести к количественному эквиваленту. Как измерить изменение качества фильмов, книг, научных статей, человеческих отношений, человеческого капитала? Даже очевидное улучшение качества компьютеров трудно интегрировать в систему макроэкономических показателей. Как измерить более высокую эффективность новых компьютеров? Количеством операций в секунду? Но, с другой стороны, новые компьютеры требуют меньше электроэнергии живого труда и материалов для их производства. Они как бы гасят экономический рост. Новые технологии несомненно замедляют традиционный экономический рост, потому что вместе с их распространением, уменьшается значение тех продуктов, которые можно измерять – энергии, сырья, материалов, производственных помещений, офисов и т.п. Тогда как большую полезность более эффективных технологий часто невозможно выразить в потоковых показателях и меньше всего в гедонистических показателях.

     На наш взгляд, мера совершенства всякой технологии – это способность экономить человеческий труд. Но, опять-таки, если эта экономия приведет к безработице человеческого капитала, то позитивная роль высоких технологий будет поставлена под вопрос. Развитие технологий должно вести к увеличению доли творческого труда в общественном продукте. Таким образом, стремительное экономическое развитие при постоянных потоковых показателях идентифицируется по мере усложнения человеческого капитала. Уже накопленное богатство должно становиться всё сложнее и всё синергетичнее.

       Доведите эту тенденцию до логического конца, не бойтесь смотреть вперед, - и можно будет убедиться, что стратегия воскрешения мертвых и преображения Вселенной есть наиболее аутентичная стратегия долговременного развития, делающая ставку на предельное усложнение накопленного человечеством духовного богатства.

      Поскольку составляющие истинного прогресса трудно исчислить, они априори относятся к категории благ коллективного пользования, которые должно производить государство.

  В национальных рамках стратегия усложнения национального богатства решается через позиционирование врага, делающего это национальное богатство как бы более редким (а значит, и более ценным). Без оптики добра и зла только долг перед умершими может оживить наш синергетический баланс, - только вера в возможность погасить этот долг сделает наше будущее светлым и пространным.

 

ФИЛОСОФИЯ ОБЩЕГО ДЕЛА